Слова из известной песни Пугачевой подтверждают абсолютную истину о скоротечном и неумолимом движении, беге времени. Однако, если присмотреться к, казалось бы, незыблемому правилу, то можно заметить, что в нем есть место определенной относительности. Может, мы не задумываемся над тем, что в нашей обыденной, повседневной жизни есть разнообразные механизмы, постоянно отсчитывающие секунды, минуты, вдруг останавливаются и время для них замирает, доставляя тем самым неудобства владельцам. Такие привычные функции выполняют часы, хронометры, а оживляют их умелые руки часовых дел мастеров.
Одним из подобных специалистов в Берестовице был мой отец Анатолий Иванович, который со своими помощниками и помощницами почти тридцать лет делал простую, незаметную, тонкую работу, так необходимую тогда людям.
Если немного углубиться в историю, то вначале прием заказов проводился на Зеленом переулке. За цепочкой бараков, утопая в густых кустах сирени и жасмина, рядом с бывшей городской баней стоял небольшой финский домик. В нем располагались фотоателье и комната для ремонта часов. Когда центральная часть поселка стала обустраиваться, мастерская отправилась в путешествие по Берестовице. Очередным пристанищем стало помещение бывшего районного Дома быта, напротив узла связи (теперь это собственность РОВД). После этого вывеска появилась у озера по улице 17 Сентября. Завершились производственные переезды в новом КБО.
Характерной особенностью местоположения мастерской являлись большие окна, обеспечивающие в любую пору года необходимое количество света, для проведения почти ювелирной, очень тонкой работы.
Пытался отец и меня научить азам интересной профессии, но в отличие от него, я не обладал таким как у него терпением, внимательностью, аккуратностью и природным даром. И все-таки что-то осталось в памяти от неудавшегося обучения. Ознакомившись с основными принципами строения и функционирования разных механизмов, ясно понимал, что является сердцем, движущей силой для счетчиков времени, быстро уяснил, что качество и надежность часов зависит от количества в них микроскопических рубиновых камней. А для того чтобы тончайшие иголочки (оськи) деталей легко, неустанно день и ночь скользили, предварительно разобранные до винтика часы промывали в техническом спирте или авиационном бензине марки АИ-96. Затем их смазывали капелькой практически не высыхающего кедрового масла. Об уникальных достоинствах его можно судить по тому, что у меня есть бутылочка сорокалетней давности, а природное творение до сих пор не потеряло своих основных химических свойств.
Поначалу у мастеров не было приборов, которые быстро могли определить, спешат часы или опаздывают. Данная процедура зависела от действий самих исполнителей, их профессиональной интуиции, а на это приходилось тратить определенное время. Поэтому отец периодически приносил заказы домой и, наблюдая за ними, доводил четкость хода механизмов до оптимальных значений.
Даже по прошествии стольких лет перед глазами пробегает длинная вереница разнообразных марок часов, выпускаемых советскими заводами. Запомнился металлический будильник, чей резкий, звонкий звук мог разбудить усопшего, настенные ходики с кукушкой, выскакивающей из дверцы каждые 60 минут и аналогичный экземпляр с изображением совы, чьи светящиеся ночью глаза бегали туда-сюда в такт качающегося маятника.
Самый богатый ряд представляли наручные часы. Вершиной технической мысли считались «командирские». Они воплотили в себе почти все инновации того периода: пылеводонепроницаемые, противоударные, с автономной самозаводкой, с календарем и светящимся в темноте циферблатом и стрелками.
Побывали в руках у отца и швейцарские часы. Один из родственников, чья вся трудовая жизнь прошла за границей, принес в мастерскую и продемонстрировал достоинства всемирно известного бренда. И в самом деле, надо отдать должное инженерной мысли исполнителей. Тишина хода, блеск металла, оригинальность решений, длительная гарантия говорила сама за себя. Однако в противовес этому вспомнился случай, когда 85-летний дедуля попросил отремонтировать свой подарок, прослуживший ему надежно четверть века. Подтверждением сему была гравировка, сделанная на крышке по случаю ухода хозяина на пенсию. Чем не солидная альтернатива от завода «Луч» зарубежным аналогам!
Особое место в небольшой истории этой профессии занимает еще один уникальный эпизод. Как то ранним утром выходного дня в дверь постучал незнакомый мужчина. Вышедший ему навстречу отец подозрительно долго о чем-то беседовал. Домочадцы поняли, что кому-то очень срочно нужно выполнить заказ. Такие моменты не были редкостью. Но браться за работу в воскресенье не всегда хотелось. Глаза и руки требовали обязательного отдыха. В данном случае пришелец получил добро, и его карманные часы вскоре лежали разобранные на столе. Тогда сразу никто из нас на происходящее не обратил внимание, обычное привычное дело, и только когда все манипуляции подошли к логическому завершению, отец, вздохнув с облегчением, подозвал посмотреть на удивительный шедевр русских мастеров. В ярком свете настольной лампы лежал, поблескивая солнечной желтизной, оживший механизм из прошлого. На массивной золотой цепочке красовались часы из того же благородного металла. Крышка, инкрустированная драгоценными камнями, открылась, и комната наполнилась ласкающей слух старинной мелодией. Без особых объяснений мы поняли, какую ценность и значимость имеет данный раритетный экземпляр для его хозяина. Не случайно он не захотел засвечивать такую драгоценность в своем городе Гродно, а приехал в районный центр, где терпеливо стоял у дома, сидя в своем «Москвиче», ожидая, когда бесценная, редкая вещь снова начнет вести отсчет нового времени.
Незаметно пробежали годы. Научно-технический прогресс бодро шагал в ногу со временем. И вот на прилавках специализированных магазинов появились первые отечественные электронные часы. Я сразу заразился идеей на 50 лет своему родителю сделать, как мне казалось, необычный подарок. Стоили они в 1977 году 110 рублей, а это были немалые деньги. Реализовав задумку, в торжественной семейной обстановке вручил юбиляру красивую коробочку. Открыв ее, он приложил часы к уху, и, не услышав привычное тиканье маятника, со вздохом произнес: «Нет в них ни сердца, ни души!». Что тут можно было сказать, наверное, для таких мастеров многое значило, не только видеть, но и слышать время, тогда, возможно, и ценилось оно по-другому!
Виталий Бондарик,
г. Островец
