Во всей белорусской истории, наверное, не было тяжелее периода, чем первая половина XX века. Из-за в первую очередь, конечно, войн. Первая мировая, Советско-польская, Великая Отечественная. А между ними ещё – революционные настроения с Востока и территориальные претензии с Запада. И всё – через Беларусь. Тот самый случай, когда «опять власть меняется». Сегодня исполняется ровно 100 лет, как был подписан Рижский договор, по которому для Беларуси практически не осталось места на её же территории.
В первой половине XX века белорусскую территорию изрядно топтал военный сапог. А в мирное время просто кромсали грубыми политическими ножницами. Зачастую по живому. Буквально по людям. Не успела закончится Первая мировая, как началась Советско-польская война.
Андрей Лазуткин, политолог: «Немецкие войска уходят, образуется такой вакуум. Польша, через Пилсудского, сразу заявила, что наша задача вернуть Литву, Беларусь, Украину, это наши бывшие территории, мы на них претендуем. После этого начинаются поляками боевые действия против Советской России, которая на тот момент была очень слабой, шла гражданская война. Им новая война вообще была не нужна».
Глава Польши Юзеф Пилсудский неумолимо жаждал видеть свою страну, какой она была до раздела Речи Посполитой в XVIII веке – с восточными границами под Смоленском и Киевом. Полный контроль над Украиной, Литвой и Беларусью. Но Советы были категорически против, и поэтому идут наступлением и отодвигают линию фронта. Поляки в 1919-м году контратакуют и занимают Минск, Бобруйск, Мозырь и Калинковичи. Но в 1920 году большевики нанесут ответный удар, да такой, что дойдут аж до Варшавы. Однако там получат отпор. Войска Тухачевского будут отброшены до Гродно, а в октябре – до Минска. Обе армии физически так измотаны, что уже не могут ни воевать, ни нести постоянные потери. Ленин скажет: «Из этой войны мы вышли с состоянием человека, избитого до полусмерти». В половину восьмого вечера 18 марта 1921 года в Риге подпишут договор о перемирии.
Вадим Гигин, кандидат исторических наук: «Ну вроде, бы мир – это хорошо, когда война заканчивается, но на самом деле… Мир толком эту войну не закончила, она в той или иной форме продолжалась, и затем нерешённые проблемы Рижского договора привели и к войне в 1939 году, но Рижский мир на 20 почти лет разделил белорусский народ. Это и тогда, и после вызывало, и вызывает такой шок, гнев белорусского общества. Буквально все слои протестовали против него, наши писатели, поэты – Якуб Колас, Янка Купала – политики, вне зависимости от того, в каком они политическом лагере, они были против».
Польше отошла западная часть. Советам – восточная. Из этой восточной непосредственно БССР осталось шесть уездов: Минский, Борисовский, Игуменский, Слуцкий, Бобруйский и Мозырский. Вот и всё. Сейчас – это территория равна примерно Минской области. То есть практически ничего в площади. И в независимости. Через сто лет проблема быть своей суверенной страной для белорусов снова станет актуальной.
Так и было сто лет назад. Поделили, разорвали, забыв о народе. Момент разделения фактически на польскую и советскую территории уместится в 18 лет, до сентября 1939 года. Жить белорусская нация под флагом Варшавы и Москвы тоже будет по-разному. Советская власть сделает упор на коллективизацию и индустриализацию. К 1928 году выпуск промышленной продукции увеличится по сравнению с 1913-м в два раза. Зарплата рабочего в 1922 году – это ещё только четверть от довоенной. Но уже через четыре года её уровень она превысит на 16,5%.
Андрей Лазуткин, политолог: «Здесь было четыре государственных языка, в том числе польский, и всячески поощрялось национальное строительство, и более того, это дало прекрасный эффект. Когда Красная Армия заходила в Польшу в 1939 году, её встречали цветами наши соотечественники. Не потому, что такие хорошие были коммунисты сами по себе, потому что они видели, как жили в Советской Беларуси».
А вот польская власть рассматривала «усходния крэсы» как аграрно-сырьевой придаток. Нещадно вырубается лес – почти 600 тысяч гектаров пойдут под пилу. Деревьев посадят в 15 раз. Более 70% деловой древесины вывезут на Запад в виде брёвен. Никакой переработки на месте. В 1926 году в трёх воеводствах, Виленском, Новогрудском и Полесском, работает 127 фабрик, на которых заняты 7 827 человек. Это вдвое меньше, чем в 1913-м.
Пётр Петровский, политолог, эксперт общественного объединения «Белая Русь»: «Из личного опыта. У меня часть родни была в Западной Беларуси, часть – в Восточной Беларуси, и я могу сказать по историям собственным и личным, кто как жил и в каких условиях. То, что они подписали в Рижском договоре, они не выполнили эти пункты, в отличие от Советской Беларуси. Белорусские школы были закрыты, белорусские партии запрещены, белорусские национальные организации и их деятели оказались в тюрьме. Максим Танк, Пилип Пестрак – эти фамилии, без которых мы фактически сегодня не знаем белорусскую литературу. Эти люди сидели в тюрьмах, несмотря на то, что они были даже несовершеннолетние. Чем они были опасны польскому государству, у меня возникает вопрос».
Население восточных территорий Варшава действительно рассматривала избирательно. Белорусы, в отличие от поляков, не допускались на госслужбу, а на почте даже не принимали телеграммы и письма, написанные на матчынай мове. Вот данные по белорусским школам. В 1920 году на территории Западной Беларуси – их 400, через 4 года – уже 37. А к 1938 году и вовсе осталась одна, в Вильне.
Если такую политику сто лет назад ещё можно было объяснить войнами, политическими дрязгами, желанием самоутвердиться за чужой счёт и подвинуть границы, то сегодня это уже вызывает недоумение.
Глава ультранационалистической партии «Рух народовы», депутат польского парламента Роберт Винницки на своей странице в «Фейсбуке» и карту разметил, и воззвание гневное написал, что, мол, притесняют поляков в Беларуси. Правда, вряд ли ожидал, что в комментариях от соотечественников прочитает совсем другое.
Почему же так «подгорает» у польских властей в отношении Беларуси? Почему именно сейчас? Какую такую угрозу для себя видит официальная Варшава? Или это просто непомерные амбиции?
Обвинения в некоем притеснении действительно выглядят нелепо. Ведь какой должна быть реакция на почитание памяти военных преступников, убивавших белорусов? Или на то, что Беларусь должна стать польской – ведь случайно ли два года назад курсировал поезд, на котором украинские, литовские и польские города вновь сделали польскими? Ведь если снова взглянуть на события 100-летней давности, на Рижский договор, то по логике это именно белорусы должны возмущаться таким разделом территории. Но ведь этого не происходит. Наверное, потому мирные люди хотят людзьмі звацца.
