Тернистый путь Владимира Валейко

Подробности его биографии стали известны благодаря некоторым документам, полученным жителем городского поселка Сергеем Михайловичем Дешко от внучки Владимира Валейко Елены Максимовны, которая проживает в Украине. А бабушка Сергея Михайловича была родной сестрой Владимира Валейко. Но так случилось, что военное лихолетье надолго разлучило родные души. Две сестры из рода Валейко после эвакуации вернулись на родину, а их братья Владимир и Михаил вечный покой нашли далеко от родной земли. Михаил служил при царе в лейбгвардии, перед революцией был тяжело ранен и после длительного лечения вступил в Красную Армию. Воевал против Колчака, а в конце 1919 года погиб под Царицыным.

Владимир Васильевич прожил дольше, но на его  долю выпали еще более трудные испытания. Среди присланных его внучкой копий документов есть автобиография, напи­санная им в октябре 1935 года. В то время Владимир Валейко был Острогожским рай­­­он­ным военным ко­мис­саром Воронежской губернии. Он отмечает, в частности, что «до 1910 года, т.е. до призыва на военную службу, находился дома (в деревне Берестовичаны, прим. автора) и занимался с отцом сельским хозяйством, в котором была  одна лошадь, одна корова, 3-6 овец, земли одна треть земельного участка в 5-6 га. Дополнительно занимались печным делом, извозом, так как сельское хозяйство не удовлетворяло. Я не помню,  сколько месяцев находился на военной службе, и как ратник государственного ополчения 2-го разряда был отпущен домой. По возвращении в 1911 году поступил на службу в казначейство в Плоцкой губернии (Польша) присяжным счетчиком с окладом содержания в 18 рублей, в 1912 году по желанию переведен в Млавскую таможню на должность досмотрщика, где проработал до июля 1914 года, т.е. до объявления империалистической войны. С 19 июля 1914 года, т.е. с объявления империалистической войны,  был призван по мобилизации на военную службу и как не служивший в старой армии назначен ротным писарем 4-й роты 365 пешей Гродненской дружины. В 365-ой пешей Гродненской дружине провел всю империалистическую войну, т.е. с 19-го июля 1914 года по 7-ое февраля 1918 года …»

После Октябрьской революции Владимир Валейко был избран общим собранием командиром 4-ой роты 365-го полка Гродненской дружины. Далее в автобиографии говорится о том, что 7-го февраля 1918 года Владимир Валейко  был демобилизован и прибыл в село Лысые Горы Тамбовской губернии, где жила его семья с 1915 года после эвакуации. В мае 1918 года он снова поступил на службу в таможню, которая находилась после эвакуации в городе Москве,  и прослужил там до июля 1918 года. Затем он был переведен на работу в Прохоровский Таможенный надзор. В партию вступил 10-го января 1919 года до наступления белых.

«Перед наступлением белых 15-го июня 1919 года на Прохоровск я эвакуировался в Курск, где сдал все дела, печати и документы в Курский губком, а сам был переведен в Курский губвоенкомат, в распоряжение губинспектора по сбору оружия и военного имущества, а затем откомандирован в Фатежский военкомат в качестве уездного агента по сбору оружия и военного имущества. С ноября 1919 года работал комендантом города Фатежа…».

Впоследствии «для пользы службы», как гласят некоторые приказы в его личном деле, Владимир Валейко  назначался Курским уездным военкомом, помощником Курского губернского военкома, комендантом города Курска, исполнял должности Курского губвоенкома, был начальником Белгородского гарнизона.

Примечательна  последняя его фраза в той части автобиографии, где речь идет о семье: «Семья состоит из пяти человек, из них 2 комсомольца. Из родственников находятся в Гродненской губернии (Польша) две сестры родных и брат двоюродный, которые занимаются сельским хозяйством, но живут прескверно плохо». Эти «прескверно плохо» живущие родственники в Польше и станут спустя два года поводом для объявления Владимира Валейко «врагом народа».

Вот как рассказывает об этом в своем письме Сергею Михайловичу Дешко внучка Владимира Валейко: «.А в 1937 году все счастье рассыпалось на мелкие осколки. Арестовали Владимира после командировки в Москву, где он зашел к своему другу, а того накануне арестовали. Кто-то донес, что к врагу народа приходил Валейко. Мой отец говорил, что и того, кто донес на Валейко, потом тоже взяли. Дело сфабриковали быстро. Польский шпион, посылал деньги в Польшу, связан с врагами народа и т.п. Дали 5 лет, наверняка, без права переписки. Но все-таки ему удалось передать одно письмо жене, чтобы она переслала его Сталину. Писал, что взяли его по ошибке, что он честный коммунист, преданный партии и народу, что его пытали, зажимали пальцы в дверь, заставляли подписать признание. И так со всеми поступают, такие беззакония творятся. Бабушка моя показала это письмо другу семьи, тот сказал: «Уничтожь и никому не показывай, а то и ты пойдешь вслед за ним и детей погубишь. Сталин же все это знает». Так что письмо она это сожгла».

Кроме того, бабушка Домна, как написала в письме Елена Максимовна, вынуждена была оставить свою квартиру и съехать на съемную на окраину города Моршанска. Ей сказали в военкомате, где до ареста в июле 1937 года Владимир Валейко служил райвоенкомом, что  если она сама не освободит квартиру, то дорога ей — в лагеря. Так поступали с многими другими женами «врагов народа».

Тяжелые времена настали и для детей Владимира и Домны Валейко. В семье их было трое: Николай, Максим и Леня.  Старший Николай, еще во время учебы в Москве в сельхозакадемии имени Тимирязева в 1936 году тяжело заболел. Он был лучшим студентом, «передовиком академической учебы» — так написано о нем в вузовской газете. А в 33 года его не стало. Максим окончил авиационный техникум. Леня поступил в горный институт. По совету Николая в биографии не указал сведений об отце, а написал, что живет на иждивении брата. По доносу друзей за написанное стихотворение против Сталина его постигает участь отца. Из лагеря Леониду удалось вернуться живым, но в 37 лет его жизнь оборвалась трагически.

Так, за короткое время Домна потеряла мужа и двух сыновей. А в 1945 году она переселилась из Моршанска в Чернигов к Максиму.

«Мне так жаль всех их, ушедших безвременно из жизни … Мне кажется, что если бы они были с нами, наша жизнь была бы совсем другой», — пишет в конце своего письма внучка, которая никогда не видела своего деда, но гордится им и хочет, чтобы на его родине знали, какой замечательный человек родился и рос здесь в свое время.

Сергей Хилюта

Фото из семейного архива

С. М. Дешко