Гочу Кочиашвили в Берестовицком районе знали многие, особенно после того, как два года назад он за свои средства построил новый памятник погибшему в Малой Берестовице командиру 250-ой мотострелковой дивизии, своему земляку-грузину, полковнику Геронтию Цитаишвили. Энергичный, целеустремленный и удивительно добрый человек, он всегда откликался на чужие проблемы и готов был прийти на помощь. И, несомненно, помог бы еще многим, если бы судьба не распорядилась иначе.
В ноябре 2019 года Гочу не стало: коварная болезнь унесла его жизнь в возрасте 54-лет – неожиданно, быстро, не оставив никаких шансов на выздоровление. Это стало настоящим шоком для его семьи, родных и знакомых.
И вот спустя четыре месяца я встретилась с его женой, Натальей Кочиашвили, которая поделилась историей знакомства с Гочей, рассказала об их семье и жизни на Берестовитчине.
— Мы познакомились с Гочей в 1984 году, в Гродно, — возвращается воспоминаниями в годы своей юности Наталья Николаевна. – Мне тогда было 18 лет, я училась в политехническом техникуме, а Гоча служил в Гродно, на Фолюше, в танковой бригаде. Там же, на Фолюше, была и квартира моей бабушки, у которой я жила во время учебы. Мы встретились однажды в троллейбусе: Гоча возвращался в часть после увольнительной, а я ехала домой с занятий. Он принял меня за свою знакомую, которая жила в нашем подъезде, вышел следом за мной и потом окликнул. Так мы и познакомились. Через неделю у него снова должна была быть увольнительная, и он предложил мне встретиться. Правда, я об этом благополучно забыла и только случайно вышла на улицу, где Гоча ждал меня уже долгое время…
Я немного настороженно относилась к тому, что он грузин, и сомневалась, стоит ли нам встречаться, ведь у нас разные национальности с большими различиями в языке, традициях, культуре. Но Гочу это не останавливало, он настойчиво приходил ко мне, быстро познакомился с моей бабушкой и нашел к ней свой подход, она его даже внучком стала называть. Бывает, прихожу домой после занятий, а они вместе сидят, чай пьют. Он, кстати, всегда с уважением относился к старикам и любил с ними разговаривать.
А еще он подружился с ребятами из нашей группы, тесно вошел в круг моего общения, даже преподавателю из техникума представился моим мужем.
А вот с ее родителями, признается Наталья Николаевна, было гораздо сложнее, они сразу были против отношений дочери с грузином. И когда она хотела приехать домой в Массоляны с Гочей, чтобы их познакомить, родители отказались от этой встречи.
В 1986 году Наталья после окончания техникума уехала в Новополоцк, где работала на заводе измерительных приборов в конструкторском бюро. В это время Гоча решил взять ситуацию в свои руки, он сам поехал к родителям девушки и убедил их в своей любви к ней. Потом он вместе с отцом Натальи приехал в Новополоцк, чтобы забрать ее и расписаться. Первое время молодая семья жила с родителями в Массолянах, а когда их старшему сыну Илье исполнилось 6 месяцев, приехал дедушка Заур из Грузии.
— Он очень обрадовался внуку и предложил нам переехать в Грузию, — говорит Наталья Николаевна. — Родители Гочу жили в городке Тержола, у него дома еще был брат и сестра. Конечно, вначале мне страшновато было в незнакомой стране, но меня очень хорошо приняли в семье Гочу, помогали с ребенком. Дома они разговаривали по-грузински, но и русский язык понимали. Кстати, бабушка Гочу была русская, ее звали Ольга, так что семья у них не была чисто грузинской. Мы прожили в Грузии больше трех лет, даже начали строить свой дом, у нас родился второй сын Зураб. Потом мы приехали погостить в Беларусь, а когда возвращались, началась война с Абхазией. В Сочи нам объявили, что самолет не полетит, потому что могут сбить, нужно ехать автобусом с охраной. Мы сели в автобус и поехали через Абхазию во время военных действий. А там вокруг разбомбленные дома, блокпосты, в автобус заходят вооруженные люди, осматривают всех. Мы приехали домой в шоке, а в городе тоже был комендантский час.
Мои родители, когда узнали о событиях в Грузии, писали и звонили мне, настаивали, чтобы мы вернулись в Беларусь. В 1992 году мы переехали в Массоляны, у родителей была трехкомнатная квартира, мы купили домик, они перешли туда, а мы стали жить в квартире. Гоча нашел работу, дети пошли в школу, мы решили остаться. В 2009 году, как многодетная семья, построили квартиру в Большой Берестовице и переехали сюда.
Наталья Николаевна достает семейные фотографии, на которой запечатлены самые счастливые моменты их жизни. Она показывает фото Гочу в детском и юношеском возрасте, его родителей, своих детей и внуков. Есть на фотографиях и Тенгиз Думбадзе, известный белорусский грузин, давний друг семьи Кочиашвили.
— С Думбадзе мы познакомились на одном из первых фестивалей национальных культур в Гродно, — рассказывает Наталья Кочиашвили. — Грузинская диаспора, в которую мы входим, представляла свое подворье, Тенгиз делал об этом репортаж. Мы подружились, я очень хорошо знаю его жену и маму, бабушку, его сыновей и племянников, мы не раз были у них в гостях в Батуми, он тоже к нам приезжал. Для Гочу было важно поддерживать связь со своими земляками. Наверное, поэтому он и сделал памятник Геронтию Цитаишвили, так как земляк для него всегда считался родным человеком. Кстати, когда он узнал, что в Малой Берестовице есть улица Цитаишвили и установлен камень на месте его гибели, он сразу этим заинтересовался. Каждый раз, когда проезжал мимо, обязательно сигналил три раза, потом и сыновья стали так делать, а если вдруг венок упал, останавливался и шел поднимать. А потом решил установить на этом месте новый памятник, потому что старый камень уже не очень хорошо выглядел. Мы все помогали ему в этом.
— А еще Гоча рассказывал, что однажды ехал и видел, как малоберестовицкие школьники убирают возле памятника, — присоединяется к разговору Михаил Москальчук, именно он и познакомил меня с семьей Кочиашвили, — так он съездил в магазин, купил им сладостей, чтобы отблагодарить за заботу. И, конечно же, безмерно благодарны были Гоче и родственники погибшего Цитаишвили – племянница Циала, которая живет в Барановичах, и племянник Зураб из Грузии. Они приезжали 9 мая 2018 года на открытие памятника, а потом еще зимой, вот, я даже их всех вместе сфотографировал.
Михаил Васильевич демонстрирует фотографию, на которой родственники Цитаишвили позируют у памятника погибшему брату вместе с Гочей и его дочерью Ольгой.
— Мы еще думаем как-нибудь съездить в Боржоми, когда будем в Грузии, там живут и другие родственники Цитаишвили, — говорит Наталья Николаевна. — Они звали нас к себе, все благодарны Гоче за его решение сделать новый памятник на месте гибели Геронтия Цитаишвили. А для него самого это место в Малой Берестовице было как бы частицей Грузии, ведь это память о его земляке. Хотя Беларусь Гоча тоже любил и считал Берестовитчину своей второй родиной. Ведь здесь прошла вся его сознательная жизнь, здесь были его друзья и знакомые, его дом. Я даже некоторое время назад предлагала ему вернуться в Грузию, но Гоча не захотел. Мы бывали там каждый год, и когда возвращались, уже подъезжали к Гомелю, он всегда говорил: «Ну, наконец-то, можно вздохнуть, мы дома!»
Наталья Николаевна говорит, что Гоча был здоровым и жизнерадостным человеком, никогда ни на что не жаловался. А в августе прошлого года у него неожиданно заболел живот, сначала родные подумали, что, может, отравился чем-то, но с каждым днем ему становилось все хуже. В местной больнице сделали УЗИ и обнаружили проблемы с печенью. Потом были больницы в Гродно, Минске, консультации с лучшими врачами, сын готов был отдать часть своей печени для трансплантации, но, оказалось, уже поздно.
Родители Гочу договорились с клиникой в Тбилиси, он полетел туда, но профессор, осмотревший его, сказал, что печень разложилась полностью, ничего уже сделать нельзя. За неделю состояние Гочу резко ухудшилось, Наталья Николаевна с дочерью полетели к нему, у них на руках Гоча и умер…
— Мы похоронили Гочу в очень красивом месте, на горе, с которой открывается удивительный вид, — на глазах у Натальи Николаевны блестят слезы, — еще и сейчас мы с детьми не можем поверить, что он ушел так рано. У нас с ним родилось четверо сыновей и дочь, а еще двухлетнюю внучку Софию мы воспитывали с Гочей как своего ребенка. Она до сих пор спрашивает: «Где папа?» Конечно, нам теперь очень трудно без него, но в наших сердцах он остается навсегда с нами…
Ирина МИКЛАШ, фото автора и из архива
Натальи Кочиашвили
и Михаила Москальчука
