Общаясь с пожилыми людьми, обращаешь внимание на то, что все по-разному вспоминают годы войны. Одним врезались в память, несомненно, самые шокирующие события, задевшие хрупкую еще детскую психику, у других в памяти остались обыденные эпизоды, потому что и во время войны жизнь шла своим чередом.
Когда я вошла в дом к Вере Малетовне Галановой, она у окна читала православный молитвослов. Шрифт, правда, не маленький. Но в 100 лет читать дано далеко не каждому.
Сняв очки, маленькая худенькая женщина, согнутая годами, приветливо улыбнулась, пригласила пройти в зал. Говорить с ней приходится чуть громче, чем обычно, а лучше всего, с полуслова, она понимает свою дочь. И на что я сразу обратила внимание – огонек в ее карих глазах!
В 1941 году Вере (тогда Барковской) было 20 лет. Семья жила в Хомонтовцах (теперь Польша). К этому времени она закончила обучение в Белостоке у портнихи пани Мозалевской. Она училась, помогая своей наставнице шить. Позже, когда старшая сестра Ольга стала самостоятельно зарабатывать на хлеб, Вере купили швейную машинку «Зингер». Кстати, она и теперь в рабочем состоянии, только пользуется ею теперь уже дочь Людмила.
О войне вспоминает Вера Малетовна неохотно. Как и многие тогда, она помогала родителям по хозяйству, обшивала семью. Время было тяжелое, страшное. Боялись и чужеземцев, и незнакомых людей. Но население, тем не менее, помощь партизанам оказывало, и отец по мере возможности тоже помогал, какие-то люди к ним приходили. От детей, хоть и достаточно взрослых, многое скрывалось – для безопасности и их самих, и всей семьи. В гумне была спрятана рация, кто на ней работал – подробностей Вера Малетовна не знает. Среди домашних даже какие-либо разговоры на эту тему вести было запрещено, не говоря уже о том, чтобы подойти к ней: расстрелять могли запросто. Ну и в деревне о рации тоже не распространялись.
Вместе с другими молодыми людьми сначала младшую сестру Веры, а затем и старшую, забрали на работу в Германию. Ольга работала на фабрике, а младшая, Прасковья, прислуживала у немки. В 1945 году, к счастью для домашних, домой вернулись обе сестры.
– Когда фронт в 1944 году приблизился, мы с подругами спрятались в доме у Моисевичей, односельчан, дом которых находился в стороне от деревни, – делится воспоминаниями пожилая женщина. – Помнится, всю ночь шел проливной дождь, а наутро появились наши солдаты. Конечно же, встречали их с радостью, старались накормить, собрать что-нибудь в дорогу.
Она шила для семьи, друзей, знакомых, словом, для всей округи. Но самые многочисленные заказы появились после освобождения, когда жизнь забурлила. Перешивала шинели, рубашки, много было различных заказов.
– У вернувшихся с фронта какая была одежда – военная, вот из нее и перешивали – на взрослых, на детей. Тогда и залатанное носили.
Но несмотря на бедноту, люди старались вернуться к мирной жизни, и это отражалось и в стремлении покрасивее одеться, в штатское, а не в военное. Вера любила шить, получалось хорошо. Купить готовую одежду негде было, да и не всегда люди могли потратить на это деньги. А Вера много за работу не брала, хотя ей готовы были заплатить больше.
Когда дети выросли, она еще 15 лет проработала на железной дороге. В день своего 100-летия, 24 января, Вера Малетовна находилась у дочери в Могилеве, в Вороны они вместе приезжают весной. В этом году дочь с матерью приехали поздно, в конце мая, потому что пришлось подождать, пока бабушка окрепнет после перенесенного коронавируса. Да-да, она выстояла и теперь.
В чем секрет этого живого огонька в ее глазах? Любовь и забота дочери, шестерых внуков, десяти правнуков. Работа, движение, доброжелательность и человечность в сочетании с сильным характером. И еще что-то свыше.
Светлана Грибанова, фото автора
